НАСЕЛЕНИЕ — различия между версиями
1407 (обсуждение | вклад) |
1407 (обсуждение | вклад) |
||
Строка 308: | Строка 308: | ||
<table align="center" border="1"> | <table align="center" border="1"> | ||
<tr> | <tr> | ||
− | <td COLSPAN="3" align="center"> | + | <td COLSPAN="3" align="center">Дата</td> |
− | <td COLSPAN="3" align="center"> | + | <td COLSPAN="3" align="center">Все население</td> |
− | <td | + | <td ROWSPAN="3" align="center">В том числе:</td> |
− | + | </tr> | |
+ | <tr> | ||
+ | <td align="center">сельское</td> | ||
+ | <td ROWSPAN="2" align="center">городское</td> | ||
+ | </tr> | ||
+ | <tr> | ||
+ | <td align="center">тыс. чел.</td> | ||
+ | <td align="center">уд. вес,<br>%</td> | ||
+ | </tr> | ||
+ | <tr> | ||
+ | <td align="center"></td> | ||
+ | <td align="center"></td> | ||
+ | <td align="center"></td> | ||
+ | <td align="center"></td> | ||
+ | <td align="center"></td> | ||
</tr> | </tr> | ||
− | |||
</table> | </table> |
Версия 15:51, 23 января 2013
Население, исторически складывающаяся и непрерывно возобновляющаяся совокупность людей, гл. мат. компонент человеч. об-ва. На каждом этапе развития выступает как конкретно-ист. совокупность людей.
Формирование и развитие Н. Сибири в дорус. время изучено очень слабо. Его числ. можно установить лишь приблизительно. В эпоху палеолита в Сибири, преим. в ее юж. части, проживали немногочисл. коллективы людей – потомки выходцев из расположенных южнее р-нов Азии. В эпоху неолита границы проживания людей значительно расширились – археол. памятники известны уже на большей части тер. Сибири.
В эпоху энеолита (афанасьевская культура) числ. населения в зап. части Юж. Сибири заметно выросла за счет притока переселенцев из Прикаспия–Приуралья, принадлежавших к европеоид. расовому типу. Круп. притоки населения с запада и юга на тер. Юж. Сибири отмечались в эпоху бронзы и позднее. В целом до III–II вв. до н. э., времени гуннского завоевания, большинство Н. Сибири, особенно в ее лесостеп. полосе от Байкала до Урала, было представлено носителями европеоид. типа. Монголоиды проживали в Забайкалье, бас. Амура и почти по всей таеж. и тундр. зоне региона.
Начиная с гуннского завоевания в Сибирь с юга и востока переселялись различ. группы монголоид. расового облика. В гунно-сяньбийское время (рубеж эр) в Юж. Сибирь с тер. Монголии пришли гяньгуни и др. племена, видимо, тюркояз. по происхождению. В дальнейшем они смешались здесь с мест. европеоид. населением. В кон. I тыс. н. э. к востоку от Енисея происходит продвижение с тер. Вост. Монголии на север ранних монголов, ассимилировавших и вытеснявших далее на север и запад тюркояз. население. Тогда же из бас. Амура начинают свое движение на север и запад тунгусы.
К нач. рус. освоения на тер. Сибири и Д. Востока проживали различ. по происхождению народы, преим. выраженного монголоид. облика и частично смешанного – монголоидно-европеоидного. В лесостеп. полосе от Урала до Байкала обитали тюркояз. народы. Среди них в Саяно-Алтае еще фиксировались остатки не ассимилированного дотюрк. населения – кето- и самоедоязычного, а также невыясненного происхождения (кумандинцы и др. на Сев. Алтае). Тюркояз. Н. в лице якутов проживало также по ср. Лене, будучи вытесненным сюда ранее из Байкальского региона монголами. От Прибайкалья до Приамурья селились монголояз. буряты и дауры. Тер. бас. Амура (вкл. Приморье) и большая часть тайги бас. Яны, Индигирки и Колымы были заселены племенами тунгусо-маньчжурояз. происхождения; к западу от Лены тунгусы осваивали значит. часть тер. таеж. зоны бас. Енисея и даже Оби. Таеж. зону Зап. Сибири занимали народы финно-угорского происхождения – манси и ханты (часть манси находились также к западу от Урала). В вост. части бас. Оби проживали селькупы – народ неустановленного происхождения. По левобережью ср. и ниж. Енисея и частично на его вост. берегу сохранились группы кетояз. происхождения, испытывавшие сильное давление со стороны тунгусов и бурят. Лесотундр. зона Зап. Сибири была занята самоедояз. населением, часть к-рого (ненцы) обитала и на тер. европ. части страны. Небольшая группа самодийск. населения (тавги) проживала на Таймыре. Лесотундр. зона сев.-востока нашей страны, а также большая часть тер. Камчатки и Сахалина была занята народами палеоазиат. происхождения; ранее ими была заселена значит. часть более юж. р-нов, занятых затем тунгусо- и тюркояз. населением. На крайнем юге Камчатки, Курильских о-вах и частично на Сахалине жили айны – народ невыясненного происхождения (возможно, родств. аборигенам Австралии).
Впервые числ. корен. населения большей части Сибири получила отражение в письм. источниках рус. происхождения. По данным ясачных книг, учитывавших взрослых мужчин-плательщиков, к сер. XVII в. в Сибири проживало 156–170 тыс. корен. жителей.
С.Г. Скобелев
В 1-й пол. XVIII в. – дореформ. период XIX в. наиболее достоверные сведения о быстро растущем Н. края давали ревизские переписи, фиксировавшие только мужчин. Не забывая о характерном для Сибири превышении числа мужчин над женщинами, можно примерно подсчитать общее кол-во жителей на тер. Сибири и Д. Востока (тыс. чел.): 1719 – 470, 1744 – 590, 1762 – 760, 1782 – 1 070, 1795 – 1 160, 1811 – 1 330, 1815 – 1 700, 1833 – 2 040, 1850 – 2 800. По данным 9-й ревизии (1850), почти 70 % населения входило в сословие гос. крестьян, 25 % – в неподатные сословия (потомств. и личные дворяне, духовенство, казаки, служащие регуляр. армии, некрещеные иноверцы). Представители гор. сословий (мещанство, купечество, почетные граждане) составляли 2,9 %, такой же уд. вес имели лица, состоявшие на льготе, – переселенцы и пострадавшие от стихийных бедствий. Всего 0,1 % приходилось на крепостных крестьян, к-рых насчитывалось 1 661 чел.
До кон. XIX в. Н. в Сибири были присущи традиц. типы воспроизв-ва. В «нормальной» обстановке, пока не случалось сильного неурожая или особо губит. эпидемии, общий коэфф. брачности (число браков на 1 тыс. чел. Н.) держался на уровне 10–11 . Рождаемость была макс. высокой (более 50 ). Но большая смертность снижала показатели естеств. прироста.
Во 2-й пол. XIX – нач. XX в. темпы роста Н. повысились как в целом по Сибири, так и в отдельно взятых городах и селениях, во всех губерниях и областях. Примерно за 60 лет, с 1858 по 1917, числ. Н. Сибири возросла более чем в 4 раза (табл. 1). Мех. приток Н. в регион стал нарастать с сер. 1880-х гг., когда Сибирь превратилась в осн. р-н колонизации аграрной. Масштабы передвижения людей из Европ. России увеличились также в результате установления регулярного сообщения по Транссибирской магистрали. В период Столыпинской аграрной реформы поток переселенцев достиг макс. интенсивности за весь досов. период. Мех. прирост оставался гл. фактором роста числ. Н. в сиб. городах в течение всей досов. эпохи. В сел. местности мех. прирост доминировал только в периоды наиболее интенсив. притока аграр. мигрантов – в 1897–1900 и 1906–09.
Во 2-й пол. XIX – нач. XX в. относит. величины рождаемости и смертности в Сибири (табл. 2) были выше, чем в Европ. России и в целом по стране. Эта закономерность отражала специфику края, осваиваемого и заселяемого в нелегких природ.-климат. и соц. условиях. Но вследствие повышенной смертности естеств. прирост Н. был в Сибири меньшим, чем в Европ. России и в целом по стране, в иные годы – даже отрицательным. Постепенно ситуация стабилизировалась, а в нач. 1890-х гг. наступил качеств. перелом – ежегодные коэфф. естеств. прироста стали выше, чем в центре страны. При этом за счет сокращения смертности они последовательно нарастали и в городах, и в селениях, тогда как в Европ. России на рубеже XIX–XX вв. сокращались. Накануне Первой мировой войны в Сибири в крест. среде естеств. прирост достиг «взрывных» показателей – более 20 %, что характерно для нач. стадии перехода от традиц. к модернизир. типу воспроизв-ва населения.
Таблица 1
Динамика численности населения Сибири,
тыс. чел.*
Губерния, область |
Категория населения |
1858 | 1897 | 1906 | 1914 | 1916 |
Акмолинская | Сельское Городское Всего |
– – – |
607,9 74,7 682,6 |
701,1 86,7 787,8 |
1317,1 206,6 1523,7 |
1343,6 206,1 1549,7 |
Тобольская | Сельское Городское Всего |
947,7 73,6 1021,3 |
1345,7 87,3 1433,0 |
1557,1 89,6 1656,7 |
1902,2 152,2 2054,4 |
2042,4 149,0 2191,4 |
Томская | Сельское Городское Всего |
655,1 39,5 694,6 |
1799,8 127,9 1927,7 |
2228,7 184,0 2412,7 |
3647,0 352,0 3999,0 |
4161,5 348,5 4510,0 |
Енисейская | Сельское Городское Всего |
282,8 20,4 303,2 |
507,3 62,9 570,2 |
592,0 65,9 657,9 |
847,5 142,9 990,4 |
978,3 112,0 1090,3 |
Иркутская | Сельское Городское Всего |
294,9 25,0 319,9 |
451,5 62,8 514,3 |
487,7 65,0 552,7 |
636,6 113,6 750,2 |
675,7 135,2 810,9 |
Забайкальская | Сельское Городское Всего |
336,8 15,7 352,5 |
629,2 42,8 672,0 |
693,8 48,4 742,2 |
801,4 144,3 945,7 |
772,7 124,7 897,4 |
Итого вся Сибирь |
Сельское Городское Всего |
2517,3 174,2 2691,5 |
5341,4 458,4 5799,8 |
6260,4 539,6 6800,0 |
9151,8 1111,6 10 263,4 |
9974,2 1075,5 11 049,7 |
* Здесь и далее стат. показатели о числ. Н. приводятся по адм.-тер. делению соотв. лет.
Таблица 2
Естественное движение населения Сибири в кон. XIX – нач. XX в.
(на 1 тыс. чел. населения)
Годы | Родилось | Умерло | Естеств. прирост |
1884–87 1888–91 1892–96 1897–1901 1902–05 1906–09 1910–14 |
48,8 47,0 48,8 49,9 47,5 52,3 51,5 |
34,7 34,0 35,7 32,0 31,2 34,0 31,9 |
14,1 13,0 13,1 17,9 16,3 18,3 19,6 |
В 1884–91 – без Забайкальской обл.
В кон. XIX в. абориг. этносы на тер. от Урала до Тихого океана насчитывали не менее 820–870 тыс. чел., а по нек-рым подсчетам – до 1,2 млн чел. В наиболее плотно заселенных русскими губерниях (Тобольской, Томской и Енисейской) их доля в Н. составляла 6–9 %, в ср. по Зап. и Вост. Сибири – 17 %.
Гор. Н. в преим. аграр. крае составляло небольшую долю – 6,2 % в 1897, 10,8 % – на нач. 1914. Однако оно росло опережающими темпами – в 1,5–2 раза быстрее, чем сельское, что свидетельствовало о начале урбанизац. процессов.
Половой состав Н.Сибири в течение долгого времени характеризовался значит. перевесом в пользу мужчин – такая ситуация обычна для зоны фронтира. В сиб. городах мужчины составляли в ср. 52–55 % жителей. С течением времени диспропорция сглаживалась. В деревнях наиболее освоенной юго-зап. части Сибири к кон. XIX в. половая структура Н. нормализовалась – наблюдался небольшой перевес в пользу женщин. Специфичной для Сибири была концентрация населения в наиболее работоспособных и репродуктивных возрастах. Деревенские дворы, особенно в среде недавних переселенцев, отличались также демогр. и экон. перспективностью – высокой долей в их составе детей и подростков, малой долей стариков (см. Семья крестьянская).
В годы Первой мировой войны в Сибири, как и в целом по стране, наблюдался серьезный демогр. кризис, обусловленный прежде всего массовым призывом молодых мужчин в армию. От своего хоз-ва и семей было оторвано более пол. трудоспособных мужчин репродукт. возраста. Уход на войну потенц. женихов, а также общее снижение уровня и качества жизни привели к тому, что кол-во браков в Сиб. регионе в 1914–15 сократилось на 25–30 % по сравнению с довоен. временем. Начиная с 1915 происходит резкий спад рождаемости, быстро уменьшается естеств. прирост населения. Миграция Н. в регион продолжается, но в гораздо более скромных размерах, чем раньше. Изменился состав мигрантов – до минимума сократилось аграр. и «промышленное» переселение. Появилась новая форма миграции: за Урал направился поток беженцев и выселенцев из прифронт. р-нов, а также военнопленных. Вынужденные мигранты в своей осн. массе в Сибири не задержались и долгосрочного влияния на демогр. ситуацию не оказали.
В 1915 в сел. местности Сибири рождаемость достигла лишь 82 % от уровня 3 предшествующих лет. В 1916 и 1917 падение рождаемости продолжалось, она составила соотв. 67 и 65 % от довоен. показателя. Общий коэфф. рождаемости, равный в 1912–14 в Енисейской губ. 55–57 , сократился в 1915 до 47, в 1916 – до 37 и в 1917 – до 36 . Сокращение рождаемости стало гл. фактором снижения естеств. прироста. По данным за 1917, в Томской губ. (без Алтая) естеств. прирост Н. составил 11 , т. е. оказался примерно в 2 раза меньше, чем в довоен. период. В томских селениях этот показатель в 1917 был равен 12,4 при рождаемости в 29,1 и смертности в 16,7 .
Однако в Сибири демогр. кризис проявлялся слабее, чем в Европ. России. Тем не менее и здесь он деформировал начавшийся в кон. XIX – нач. XX в. демогр. переход. Негатив. последствия для Сибири имели глубокие кризис. явления в центре страны – р-не расселения потенциальных переселенцев, вр. пребывания мобилиз. в действующую армию мужчин-сибиряков.
В.А. Зверев
Радик. перемены в демогр. ситуации произошли в 1918. В Сибири на этой стадии демогр. развития поднялась кратковр. волна компенсаторного роста рождаемости, обусловленная демобилизацией царской армии и, соотв., частич. преодолением дисбаланса полов. По данным переписи населения 1926, в Сибирском кр. насчитывалось 173 тыс. детей 1916 г. р., 160 тыс. детей 1917 г. р., 227 тыс. детей 1918 г. р.
Рост рождаемости не означал, что демогр. подсистема Сибири в 1918 вступила в стадию подъема. Напротив, в годы революции и Гражданской войны Н. пережило мощную демогр. катастрофу. Гражд. война, развернувшаяся непосредственно на тер. Сибири, привела к гибели людей в ходе боевых действий. Но гл. причиной роста смертности сибиряков стали массовые эпидемии инфекц. заболеваний в условиях распада гос. структур, разрушения системы здравоохранения и сан. контроля, экон. разрухи и голода. Широкое распространение в регионе получили сыпной и брюшной тиф, холера, дизентерия, оспа, скарлатина, туберкулез. Особенно тяжелой эпид. обстановка была зимой 1919/20. Всего в 1920 в Сибири зарегистрировано ок. 600 тыс. случаев только тифозных заболеваний. Летальность от тифа поднялась до критич. величин. В Томске в 1920 коэфф. смертности достиг невиданной ранее отметки – 100 , причем среди мужчин – 170 . Одновр., начиная с 1919, стала сокращаться рождаемость, что на фоне повышенной дет. смертности привело к снижению числ. поколений. Число детей 1919 г. р. составило в Сибирском кр. 204 тыс., 1920 г. р. – 200 тыс. чел.
Изгнание колчаковцев не только не улучшило, но напротив, усложнило демогр. ситуацию. В связи с начавшейся продовольственной разверсткой в Сибири вспыхнуло вооруж. крест. восстание. В 1920 Омскую и Алтайскую губ. поразил неурожай. Сбор зерна в 1921 также оказался низким из-за засухи, затронувшей мн. волости и уезды Омской, отчасти Новониколаевской и Томской губ. Н. несло потери в ходе боевых действий, из-за голода и инфекц. болезней. В 1921 в «Сибревкомовской Сибири» зафиксировано почти 130 тыс. случаев брюшного, сыпного, возврат. тифа, 24 тыс. случаев дизентерии, 14 тыс. заболеваний оспой, свыше 19 тыс. заболеваний холерой.
Гор. Н. Сибири за период с нач. 1918 по нач. 1921 сократилось на 11 % (табл. 3). Это происходило как за счет вымирания горожан вследствие эпидемий, так и в результате их массового бегства в сел. местность и др. регионы России. Известную роль сыграло и т. н. белое беженство. По мере наступления Кр. армии из сиб. городов вслед за армией А.В. Колчака уходили купцы, чиновники, представители интеллигенции, часть рабочих. Рост сел. Н. Сибири в 1918–22 обеспечивался в осн. за счет миграц. притока беженцев, причем не только из сиб. городов, но и из-за пределов региона. По данным переписи 1926, числ. неместных уроженцев, прибывших в Сибирский кр. в 1914–20, составила 592 тыс. чел., из к-рых только 23,5 % поселились в городах, остальные – в сел. местности. Приток мигрантов нейтрализовал общее сокращение числ. сибиряков.
Таблица 3
Динамика численности населения Сибирского края
в 1918–22 (на нач. года, тыс. чел.)
Год | Городское население |
Сельское население |
Всего |
1918 | 1007,9 | 7316,5 | 8324,4 |
1919 | 958,8 | 7431,6 | 8390,4 |
1920 | 935,6 | 7875,6 | 8811,2 |
1921 | 901,4 | 8111,4 | 9012,8 |
1922 | 967,1 | 8298,1 | 9265,2 |
1922 в % к 1918 | 95,9 | 113,4 | 111,3 |
Введение новой экономической политики стабилизировало не только экономику, но и демогр. подсистему общества. Рождаемость стала быстро увеличиваться, а смертность неск. сократилась, хотя и оставалась весьма высокой. Естеств. прирост колебался в пределах 19–24 , что обеспечивало высокие темпы роста числ. сибиряков.
Всесоюз. перепись 1926 зафиксировала в Сибири (вкл. Якутию) 11 млн чел., из к-рых 9,6 млн (87,2 %) проживали в сел. местности, 1,4 млн (12,8 %) – в гор. поселениях. Крупнейшими городами Сибири были: Омск (152,5 тыс.), Новосибирск (120,6 тыс.), Томск (91,2 тыс.), Иркутск (89,2 тыс.), Барнаул (69,7 тыс.), Красноярск (65,2 тыс.), Чита (61,6 тыс.), Тюмень (50,2 тыс.). В возрастной структуре Н. Сибири преобладала молодежь. Уд. вес лиц старше 60 лет составлял всего 6,5 %, тогда как на долю детей и подростков до 14 лет приходилось свыше 40 %. Относительно сбалансир. был и половой состав: после снижения уд. веса мужчин, происшедшего в годы Первой мировой и Гражд. войн, их числ. увеличилась, к кон. 1926 достигнув 49,2 %.
На тер. Сибири в сер. – кон. 1920-х гг. по-прежнему доминировал т. н. традиц. тип воспроизв-ва Н., для к-рого была характерна очень низкая продолжительность жизни. Ср. продолжительность жизни сибиряков составляла у мужчин 39,2, у женщин – 43,2 года. Коэфф. смертности в кон. 1920-х гг. колебался в городах Сибирского кр. в пределах 21–23 , в сел. местности – 22–25 . Коэфф. рождаемости в Сибири составлял 37–42 в городах, 55–57 – в деревне. В отд. сел. округах рождаемость достигала физиол. максимума, превышая 60 . Т. о., высокая смертность компенсировалась еще более высокой рождаемостью, что обеспечивало значит. естеств. прирост. В городах коэфф. естеств. прироста составлял 16–19 , в сел. местности – 32–33 .
В Сибири в 1920-е гг. зарождается совр. (рациональный) тип воспроизв-ва Н., намечается переход от высокой смертности и рождаемости к низкой смертности и рождаемости, увеличивается ср. продолжительность жизни. Но в кон. 1920-х гг. это едва наметившееся движение к исторически новому типу воспроизв-ва Н. было прервано. Демогр. сфера Сибири в связи с ускоренной индустриализацией и коллективизацией была втянута в полосу глубокого кризиса. Начиная с кон. 1920-х гг. в регионе повышается смертность, снижается рождаемость. В городах Зап. Сибири уровень рождаемости за 1928–30 сократился на 16 %, а уровень смертности повысился на 15 %, в городах Вост. Сибири эти показатели составили соотв. 27 и 7 %.
Демогр. кризис в Сибири быстро перерос в демогр. катастрофу. В Сибири она разразилась раньше, чем в др. р-нах страны, – уже в 1931. Неурожай 1931 и изъятие у сиб. крестьян товар. хлеба к осени 1932 обострили голод до предела. Голод охватил гл. обр. хлебопроизводящие р-ны Зап. Сибири, в первую очередь Алтай. В Вост. Сибири он носил латентный хар-р – в структуре питания преобладали низкокачеств. хлеб и картофель при острой нехватке белков и витаминов. Неизбежными спутниками голода стали эпидемии инфекц. и желудочно-кишечных болезней.
В 1933 уровень смертности в Сибири достиг огромных величин, особенно среди детей. Одновр. значит. сократилась рождаемость. Показатели смертности превысили показатели рождаемости, что вызвало процесс депопуляции. По отрывочным данным текущего учета естеств. движения Н. тех лет, в городах Сибири в 1933 родилось 73 тыс. младенцев, тогда как умерло 81 тыс. чел. В Новосибирске было зарегистрировано 6,7 тыс. рождений и 8,4 тыс. смертей, в Томске – соотв. 2,1 тыс. и 3,5 тыс. В городах Вост. Сибири на 1 тыс. Н. умер 41 чел., тогда как коэфф. рождаемости составил 33 . В Иркутске было зафиксировано 3 тыс. рождений и свыше 6 тыс. смертей, в Красноярске – 3 и 5 тыс., в Улан-Удэ – 1,5 и 2 тыс. соотв. Для сел. местности из-за почти полного отсутствия достовер. данных количеств. оценки вообще невозможны. Однако очевидно, что депопуляция затронула в 1-ю очередь деревню, к-рая потеряла сотни тысяч жизней. Уровень смертности был особенно высоким в сел. р-нах, получивших относительно хороший урожай.
Осн. причинами смертей были сыпной и брюшной тиф, дизентерия, скарлатина, коклюш, корь, дифтерия, септическая ангина, заболевания органов пищеварения и органов дыхания. Такая структура причин смерти отражала неполноценное питание, проживание в холод., сырых и тесных бараках, слабое развитие здравоохранения. В ходе демогр. катастрофы 1932–33 в масштабах всей страны было потеряно до 7 млн чел., в Сибири – от 700 тыс. до 1 млн чел.
К кон. 1934 – нач. 1935 демогр. ситуация нормализовалась вследствие постепенного отступления голода и повышения уровня жизни Н. Смертность сократилась, а рождаемость вновь обрела тенденцию к увеличению. Для того чтобы стимулировать рождаемость и тем самым компенсировать огромные потери Н. в ходе голода, ЦИК и СНК СССР в июне 1936 приняли пост. о запрещении абортов и увеличении мат. помощи многодетным семьям. Рождаемость в 1937 повысилась, но затем вновь началось ее сокращение. В процессе снижения рождаемости сыграли роль массовые репрессии, разрушавшие семьи. Но основополагающими предпосылками падения рождаемости в Сибири явились бурная индустриализация и не менее бурная урбанизация, кардинально изменившие образ жизни людей и социокульт. среду их обитания. Сотни тысяч молодых женщин приступили к работе на заводах, фабриках, стройках, на колхозно-совхоз. полях, начали учиться. Н. Сибири в кон. 1930-х гг. вновь втянулось в общемировой процесс демогр. перехода. Запрет абортов не мог приостановить, а тем более отменить это глобальное движение. С 1938 в Сибири широко распространилось нелегал. прерывание беременности, к-рое в совокупности с нарушением баланса полов вследствие репрессий, сверхсмертности мужчин и массовой мобилизации юношей в армию после принятия Закона о всеобщей воинской обязанности (1 сент. 1939) обусловило резкое падение рождаемости. Брачность Н. Сибири за 1938–40 сократилась в 2 раза, а рождаемость к 1940 уменьшилась до 37 в Зап. Сибири и 39 в Вост. Сибири.
Концентрация ресурсов в сфере воен. пром-ти и Советско-финская война 1939–40 обусловили очередное падение уровня мат. обеспеченности Н. и сбой в работе органов здравоохранения. Осенью 1940 – весной 1941 в ряде сел. р-нов Сибири разразился голод. Сиб. города переживали острый кризис снабжения. В связи с этим обозначилась тенденция к повышению смертности. В 1940 коэфф. смертности Н. Зап. Сибири составили 20,7 , Вост. Сибири – 18,6 . В кон. 1930-х – нач. 1940-х гг. вновь появились признаки демогр. кризиса.
Между переписями 1926 и 1939 Н. Сибири выросло на 28 % (табл. 4). Однако рост был достигнут гл. обр. за счет увеличения более чем в 3 раза числ. горожан. Их кол-во в Сибири повышалось в осн. за счет миграц. прироста, обеспеченного бегством крестьян из деревни. Особенно быстро увеличивалось Н. городов, ставших средоточием пром. стр-ва. Это Новосибирск, Омск, Иркутск, Сталинск (ныне – Новокузнецк), Кемерово, Красноярск, Чита, Киселевск, Прокопьевск, Белово, Барнаул. Очень резко (почти в 7 раз) выросла числ. гор. Н. Кузбасса. Если в 1926 в городах Кузбасса проживало 120 тыс. чел., то в 1939 – 910 тыс. чел.
Таблица 4
Динамика числ. населения Сибири в 1930-е гг., тыс. чел.
Дата переписи | Все население | В том числе: | ||
сельское | городское | |||
тыс. чел. | уд. вес, % |
|||
17 дек. 1926 | 11024,0 | 9609,0 | 1415,0 | 12,8 |
6 янв. 1937 | 13497,9 | 9498,9 | 3999,0 | 29,6 |
17 янв. 1939 | 14112,0 | 9688,0 | 4424,0 | 31,3 |
1939 в % к 1926 | 128,0 | 100,8 | 312,7 | – |
Сел. Н. Сибири в 1930-е гг. фактически стагнировало. Его числ. выросла всего на 0,8 %. При этом в ряде р-нов Зап. Сибири (Алтайский кр., Новосибирская и Омская обл.) отток крестьян в города и голод привели к уменьшению кол-ва сел. Н. Особенно существ. снижение, вызванное голодом, произошло между 1926 и 1937. Процесс сокращения числ. сел. Н. Сибири в 1930-е гг. частично был нейтрализован депортацией в вост. р-ны СССР спецпереселенцев из др. регионов страны.
Великая Отечественная война создала предпосылки для новой полномасштаб. демогр. катастрофы. В 1941–42 в Сибири увеличилась смертность Н. В кон. 1942 – нач. 1943 произошел позитив. перелом в динамике смертности, к-рая обрела устойчивую тенденцию к снижению (табл. 5). Это, несомненно, было важным достижением властей по развитию здравоохранения тыловых р-нов и ужесточению сан. законодат-ва. Не меньшую роль сыграла быстрая адаптация Н. к условиям жизни воен. лет.
Таблица 5
Динамика воспроизв-ва населения Сибири
в годы Великой Отечественной войны
Год | На 1 тыс. чел. населения | ||
родилось | умерло | естеств. прирост (убыль) |
|
1942 | 22,0 | 26,0 | –4,0 |
1943 | 12,5 | 18,4 | –5,9 |
1944 | 12,2 | 12,6 | –0,4 |
1945 | 15,6 | 9,9 | +5,7 |
Гл. характеристикой демогр. динамики периода войны явилось значит. сокращение числа родившихся детей, в основе чего лежал образовавшийся дисбаланс полов – сотни тысяч мужчин были призваны в армию. К 1943 в сел. Н. Сибири на 100 мужчин в возраст. группе 18–49 лет приходилось ок. 400 женщин. Аналог. ситуация сформировалась и в городах. Дисбаланс полов обусловил резкое уменьшение числа заключенных браков, распад уже сложившихся семейных отношений.
В воен. годы резко сократилась числ. сел. Н., снизились показатели естеств. прироста. К этому привели массовые мобилизации мужчин в Кр. армию и их гибель в ходе боевых действий. Кроме того, из сел. местности в города для работы в пром-ти, на транспорте и стройках самотеком и в порядке мобилизаций трудовых переместилось неск. сотен тысяч крестьян. Депортация в сел. местность Сибири отд. этнич. групп (гл. обр. немцев и калмыков) не компенсировала отток мест. сел. Н. в армию и города. В результате сел. Н. Сибири в воен. годы сократилось более чем на 2 млн чел. (табл. 6).
Таблица 6
Динамика числ. населения Сибири в годы войны,
тыс. чел.
Дата | Все население | В том числе: | ||||
сельское | городское | |||||
тыс. чел. | уд. вес, % |
|||||