ЛИШЕНЦЫ

«ЛИШЕНЦЫ» (лишенные избирательных прав), в 1918–36 категория лиц, дискриминир. сов. властью по полит., экон. и др. мотивам. Конституция РСФСР 1918 в ст. 65 определяла 7 категорий граждан, к-рые могли быть лишены избират. прав: а) использующие наем. труд с целью извлечения прибыли; б) живущие на нетруд. доходы (проценты с капитала, доходы с предприятий, поступления с имущества и т. п.); в) част. торговцы, торг. и коммерч. посредники; г) монахи, духов. служители церквей и религ. культа; д) служащие и агенты бывш. полиции, Особ. корпуса жандармов и охран. отд., члены царств. дома; е) умалишенные и состоящие под опекой; ж) осужденные за корыстные и порочащие преступления на срок, установлен. законом или судеб. приговором.

В 1922 Л. в сел. местности сост. 1,4 %, в 1923 – 1,3 % от числа избирателей (ок. 7 % в городах). В 1924 в РСФСР не имело избират. прав 843 217 чел. (ок. 2 % населения). В ходе кампании 1925 Л. в СССР насчитывалось 1 млн 40 тыс. (1,63 % от числа избирателей), РСФСР – 700 621 (1,7 % от взрослого нас.), Сибирском кр. – 32 931 чел. (0,9 % взрослого нас.). В выбор. кампанию 1926/27 общ. числ. Л. в СССР достигла 3 млн, РСФСР – 1 млн 980 тыс., Сибирском кр. – 141 тыс. чел.; в 1928 – 3 млн 716 тыс., 2 млн 433 тыс., 218 тыс. чел. соотв. В 1931 в РСФСР официально значилось 1 млн 842 тыс. Л. К 1934 доля Л. в СССР в городе сост. 2,1 %, сел. местности – 2,6 %, в РСФСР – 1,9 и 2,6 % соотв.

Законодат-во о Л. зародилось и развивалось вместе с сов. системой, реагировало на все изменения политики по отношению к собственникам города и деревни, священнослужителям и др. категориям, лишенным прав по экон. и полит. мотивам. В его эволюции отмечено 3 этапа: 1) 1918–25; 2) 1926–29; 3) 1930–36. 1-й этап связан со становлением данного института. Конституция РСФСР, принятая 10 июля 1918, инструкции ВЦИК о порядке перевыборов сел. и вол. советов (от 2 дек. 1918, 16 окт. 1921), инструкции ВЦИК о перевыборах город. и сел. советов (от 31 авг. 1922, 11 авг. 1924) обозначили круг Л. в самом общем виде, не прорабатывали процедур. вопросов, связан. с лишением и восстановлением в правах. До 1925 подробный порядок выборов в советы определялся мест. инструкциями, разработан. губисполкомами. Регион. власти формировали списки Л. с учетом обстановки и специфики «классовой борьбы» на местах. В 1-й пол. 1920-х гг. лишение избират. прав выступало прежде всего мерой отстранения от выборов потенциал. противников власти, а не инструментом соц. и экон. давления на непролетар. слои об-ва.

Инструкция о выборах в гор. и сел. советы, принятая ВЦИК 13 окт. 1925, завершала период становления ин-та лишения избират. прав и лоял. отношения сов. власти к расширению участия в полит. процессах непролетар. и ср. слоев. Она запрещала произвол. трактовку категорий Л. регион. властями и издание мест. инструкций. В отличие от практики прежних лет, избират. права предоставлялись использовавшим наем. труд крестьянам, ремесленникам, мелким торговцам, вспомогат. персоналу церквей. В то же время появилась новая категория – члены семей Л., о к-рой ничего не упоминалось ни в Конституциях РСФСР 1918 и 1925, ни в предыдущих инструкциях о перевыборах в советы. С ее введением институт лишения избират. прав наделялся признаком наследственности.

2-й этап эволюции законодат-ва о Л. связан с ужесточением норматив. базы, развитием системы доп. ограничений их прав. По инструкции о выборах в гор. и сел. советы, принятой ВЦИК 26 нояб. 1926, к Л. вновь относили лиц, применявших наем. труд в целях извлечения прибыли, частн. торговцев, вспомогат. персонал церквей, бывш. белых офицеров, воен. чиновников. Значит. усложнились правила восстановления в избират. правах всех категорий (введены условия – наличие 5 лет стажа работы, лояльное отношение к сов. власти и т. д.). В результате общ. числ. Л. в стране, по ср. с предыдущей кампанией, выросла в 3 раза, а в Сибирском кр. – в 4 раза.

К выбор. кампании 1928/29 ВЦИК переиздал Инструкцию от 26 нояб. 1926, включив в нее много дополнений и разъяснений. В перечень Л. попали мелкие собственники города и деревни и члены их семей. В результате числ. Л. увеличилась в стране и Сибирском кр. еще на 22 %.

К кон. 1920-х гг. развитие системы лишения избират. прав достигло апогея. Достигли предела и доп. ограничения в правах (свыше 10), сопутствовавшие этой мере. Л. не имели права служить в Кр. армии (см. Тыловое ополчение), исключались из профсоюзов и кооперативов, их увольняли из гос. и кооп. учреждений, выселяли из квартир, детей исключали из старших классов ср. школ, техникумов и вузов. Для Л. было значительно повышено налог. бремя. В кон. 1920-х гг. институт лишения гражд. прав использовался в качестве эффектив. способа соц., экон. и полит. давления на непролетар. слои и группы об-ва.

3-й этап отразил стремление власти упорядочить учет Л., рассмотрение жалоб и заявлений о восстановлении в правах. Пост. ЦИК СССР от 22 марта 1930 о ликвидации нарушений в сфере избират. законодат-ва было направлено на ликвидацию наиболее вопиющих нарушений. Категорически запрещалось вводить доп. ограничения прав Л. В 1930-е гг. власть интересовали проблемы учета и рассмотрения жалоб и заявлений о восстановлении в правах. В июне 1931 функции делопроизводства и учета Л. республик. НКВД передали сов. органам (до 1936).

Доля женщин среди новосиб. Л. составляла 17,8 %. Лица 1881–1900 гг. р., к-рым на момент лишения прав было 31–50 лет, составляли более 60 %. Уд. вес 1876–95 гг. р. среди Л. был в 1,6 раза выше, чем среди населения города. Группы старшего возраста (1850–80 гг. р.) и молодежи (1901–15 гг. р.) среди Л. Новосибирска составляли по 20 %.

Среди новосиб. Л. русских было 89,5 %, евреев 2,2, украинцев и татар – по 1,7, белорусов – 0,8, остальных (немцы, поляки, цыгане, армяне и др.) – 4,1 %. По этнич. хар-кам новосиб. Л. сопоставимы с горожанами (по переписи 1926). Это свидетельствует о том, что при лишении избират. прав сознательная дискриминация нац. меньшинств не проводилась.

Среди новосиб. Л. доминировали выходцы из низш. сословий города и деревни (29 % – из мещанства, 65 – из крест-ва), лишь 5 % гор. Л. представляли привилегиров. до революции сословия (дворянство, купечество, духовенство), 1 % составляли др. сословия.

Уровень грамотности и образования гор. Л. был достаточно высоким: только 15 % составляли неграмотные, 48 % – с нач., 27 % – со ср. и ср.-спец. и 10 % – с непол. высш. и высш. образованием. В нач. 1930-х гг. было восстановлено в избират. правах 77 % от числ. гор. Л., подавших аппеляции.

В сел. местности Зап. Сибири женщины среди подававших апелляции Л. составляли 7 %. Преобладали люди наиболее соц. актив. возрастов: тех, кому в 1930 было 31–50 лет, было 56,5 %. Особ. крупной была группа 40–50-летних: среди взрослого населения Сиб. кр. ее доля составляла 16,7 %, среди Л. – 32,5 %. Именно ее предст., являясь главами хоз-в, имели взрослых детей (работников), обладали достаточным опытом для ведения хоз-ва, могли расширять посев, увеличивать размеры хоз-ва, а потому прежде всего становились жертвами дискриминации. Доля старших возраст. групп (более 50 лет) среди сел. Л. достигала 25,8 %, молодых людей (до 30 лет) – 16,7 %.

Группа сел. Л. представлена 3 национальностями – русскими (86,5 %), украинцами (10 %) и белорусами (3,5 %). Уровень грамотности сел. Л. был достаточно высоким. Неграмотных насчитывалось ок. 30 %, малограмотных – 37,5, имевших нач. образование – 30 %. Лиц со ср., ср.-спец. или высш. образованием насчитывалось 3,2 %.

Среди сел. Л. самую многочисл. категорию составляли крестьяне, «эксплуатировавшие» наем. труд и сдававшие внаем с.-х. машины. Однако осн. часть крест. в группе не принадлежала к зажит. части деревни. В 1927–28 в ср. на 1 «кулацкое» хоз-во в рассматрив. категории приходились: 5,1 едока, 2,23 работника, 7,9 дес. посева, 2,18 лошади, 2,07 коровы, что для Юго-Зап. Сибири соответствует середняц. хоз-ву.

Лишение избират. прав жители сел. местности воспринимали особ. болезненно, т. к. по ср. с горожанами обладали меньшей мобильностью, не имели столь широких возможностей в выборе занятий и были привязаны к традиц. сферам деят-ти. За 1926–36 восстановлено в правах было ок. 31,2 % апеллировав. сел. Л.

С нач. массовой коллективизации, сопровождавшейся экспроприацией имущества и высылкой части кр-ва на спецпоселение, дискриминац. мера трансформировалась в репрессивную: списки сел. Л. ложились в основу списков лиц, подлежащ. высылке. В 1931 законодат-но оформилась практика восстановления выслан. «кулаков» в избират. правах по истечении 5 лет ссылки и при условии их лояльности к сов. власти. В последующ. годы практиковалось выбороч. восстановление спецпереселенцев в правах (преим. молодежи). В 1935 введена поправка, запрещающ. восстановленным в гражд. правах выслан. «кулакам» выезжать из мест поселений. Массовое восстановление спецпереселенцев в правах накануне принятия Конституции 1936 и последовавшая формал. ликвидация ин-та «лишенчества» не отменили дискриминац. соц. и полит. статуса Л. – спецпереселенцев, ссыльных и др. категорий «спецконтингентов».

Лит.: Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь, 1920–1930-е гг. Новосибирск, 2004.

М.С. Саламатова