КУЛЬТУРНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКИЕ КАМПАНИИ

Материал из Историческая энциклопедия Сибири
Перейти к: навигация, поиск

КУЛЬТУРНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКИЕ КАМПАНИИ, в кон. 1920 – нач. 1950-х гг. идеол. акции против групп интеллигенции, направлений и конкрет. деятелей лит., искусства и науки. Являлись неотъемлемой частью идеол.-пропаганд. кампаний, к-рые по своим целям и задачам, механизмам рук-ва и орг-ции являлись продолжением агитационно-пропагандистских кампаний 1920-х гг., отличаясь от них масштабом и всеобъемлющим хар-ром. С кон. 1920-х гг. идеол.-пропаганд. кампании – один из важнейших инструментов упр-ния об-вом, его мобилизации для достижения поставленных целей, способ трансляции открыто декларировавшихся и скрытых установок власти, обязательных для реализации.

К кон. 1920-х гг. выработался механизм проведения К. и. к. Сигналом к их началу зачастую служили информ. сообщения в прессе, к-рые подготавливали соотв. обществ. мнение. Следующие за ними передовые статьи в центр. газетах, прежде всего в «Правде», обозначали гл. установки кампании. Важной и непременной составляющей любой кампании являлась организованная обществ. реакция, к-рая, в т. ч. в виде публиковавшихся резолюций митингов и писем, становилась одним из методов агит. воздействия и способом достижения целей конкретной К.-и. к. Инициированные в Центре, К. и. к. с учетом мест. реалий находили свое отражение в регионе.

Одной из первых всесоюз. К.-и. к. стало «Шахтинское дело» 1928. Появление в марте 1928 сообщений о разоблачении «заговора» инженеров и техников в г. Шахты Сев-Кавк. края вызвало всплеск «антиспецовских» настроений. Кульминацией кампании стала публикация в центр. и мест. прессе материалов и отчетов судеб. процесса (18 мая – 6 июля 1928). Данный прием идеол. воздействия, уже использованный в 1922 в ходе антиэсер. кампании, был призван убедить об-во в циничности и коварстве «преступников», вызвать эмоциональную реакцию. По Сибири, как и по всей стране, прошли митинги с требованиями сурово наказать «заговорщиков», а также с угрозами в адрес мест. инженеров и техников. Особенно острая ситуация сложилась в горнозавод. р-нах, Кузбассе и Черембассе, рабочие к-рых увидели во «вредительской» деят-ти специалистов вероятную причину аналог. проблем на своих шахтах. «Шахтинская» кампания в Сибири вызвала всплеск «антиспецовских» настроений, отток квалифицир. кадров. Только в июле 1928 на предприятиях Кузбасстреста арестовали 8 инженеров и техников, в Иркутском окр. в 1928 к судеб. ответственности привлечено 11,2 % специалистов, за 1927–28 арестовано 54 сотрудника Томской ж. д. (более пол. всех заведенных дел заканчивалось оправданием или прекращением следствия).

Вслед за «Шахтинским делом» последовали кампании против представителей др. отрядов интеллигенции («Академическое дело» (1929–30), процессы «Промпартии» (1930), «Союзного бюро ЦК РСДРП (меньшевиков)» (1931) и др.). Значит. резонанс в Сибири имело сфальсифицир. ОГПУ дело «Трудовой крестьянской партии» (ТКП) – «контрреволюционной организации», якобы руководимой экономистом-аграрником Н.Д. Кондратьевым. За обвинениями ТКП в подготовке интервенции и свержения сов. власти стояла цель покончить с альтернатив. сталинским планами по развитию с. х. страны путем добровол. кооперирования и укрепления индивид. крест. хоз-в. В июле 1930 ОГПУ объявило о раскрытии орг-ции предполагаемой числ. 100–200 тыс. чел., состоявшей из специалистов земел. органов, науч.-опыт. учреждений, преподавателей вузов, гл. обр. бывш. членов эсеровской партии, что означало необходимость поиска членов ТКП в регионах. Со 2-й пол. 1920-х гг. термин «сибирские кондратьевцы» стал применяться к ученым-аграрникам и работникам земел. органов Сибири, причисленным к последователям экон. школ Н.Д. Кондратьева и А.В. Чаянова. Среди них – А.Е. Генделев, П.Я. Гуров, И.М. Жуйков, Е.В. Максимов, С.С. Марковский, П.А. Месяцев, Н.Я. Новомбергский, И.И. Осипов, И.Н. Скорняков, В.В. Сабашников, И.С. Шилдаев и др. Начавшиеся в кон. 1920-х гг. преследования «сибирских кондратьевцев», в т. ч. уголов. (в 1928 арестованы дир. Приенисейской обл. опыт. станции В.В. Сабашников и др.), сопровождались газет. публикациями, в к-рых «кондратьевцы» обвинялись гл. обр. в «искажении классовой линии», поддержке «кулаков» – экон. крепких индивид. хоз-в, сомнениях в успехе колхоз. стр-ва и пр. В авг. 1930 в Новосибирске начались аресты членов «краевого филиала ЦК ТКП», к-рый, по версии ОГПУ, возглавляли профессора С.С. Марковский и И.И. Осипов. Всего по делу были осуждены более 30 чел., двое из них (В.В. Сабашников и Г.Н. Скалозубов) приговорены к высш. мере наказания, бльшая часть остальных – к 10 годам концлагерей (все реабилитированы в 1963).

В сент. 1936 большой резонанс имела кампания по борьбе с «лузинщиной», связанная с именем изв. математика, акад. Н.Н. Лузина. Кампания получила соотв. освещение в центр. прессе. В ответ на статью Н.Н. Лузина «Приятное разочарование» («Известия», 27 июня 1936), в к-рой ученый выразил удивление высоким уровнем знаний учеников одной из моск. школ, в «Правде» (2 июля 1936) было напечатано письмо от имени дир. этой школы, обвинявшего Лузина в «неискренних восторгах» и сознательном желании «замазать» недостатки. Последовавшие ред. статьи в «Правде» (3, 9 июля 1936) разоблачали Н.Н. Лузина как «вредителя», к-рый поощрял беспомощных в проф. отношении ученых и выживал талант. молодежь, «заискивал» перед заграницей (т. е. печатал наиболее значимые науч. труды в иностр. изданиях). В июле – нач. авг. 1936 в «Правде» и «Известиях» появляются новые разоблачит. публикации, «отклики» науч. общественности. Президиум АН СССР провел спец. расследование по «делу» акад. Лузина (несмотря на выдвинутые обвинения, он не был репрессирован). В Томске акция проходила в сент. 1936 под лозунгом «борьбы с теорией раболепия перед заграничными авторитетами». Сигналом к ней послужило выступление секр. крайкома ВКП(б) Р.И. Эйхе 11 сент. 1936 на собрании партактива Томской орг-ции, в к-ром указывалось на пассивность коммунистов и науч. общественности при обсуждении «дела Лузина». В газ. «Красное знамя» против изв. ученых-физиков и профессоров П.С. Тартаковского и Д.Д. Иваненко выступили науч. сотрудники. Затем прошла серия общих собраний студентов и преподавателей томских вузов и общегор. собрание науч. работников, преподавателей и студентов. На них 10–15 круп. ученых различ. специальностей обвинялись в публикации работ в зарубеж. науч. изданиях. Наиболее строгими «обвинителями» были представители т. н. новой интеллигенции, связанной с парт. средой. Кампания по борьбе с «лузинщиной» четко вписывалась в серию идейно-пропаганд. акций, подготовлявших «Большой террор». Она проходила под флагом борьбы за развитие отеч. науки и очищения ее от «псевдоученых», борьбы за поворот к нуждам практики. Но ее целями были демонстрация степени зависимости ученых от власти, моральная расправа над инакомыслящими силами самого науч. сообщества. Кампания выявила установку власти на формирование сов. науки как замкнутой системы, способной при этом занимать передовые по сравнению с Западом позиции.

В 1946–53 прошли К.-и. к., имевшие целью идеол. воздействовать на творч. и науч.-пед. интеллигенцию. Большинство исследователей связывают их появление с нек-рым нарастанием в стране либерал. настроений и желанием власти вновь поставить об-во под жесткий контроль. В отличие от довоен. К.-и. к., зачастую проходивших в форме «стихийной» реакции об-ва на к.-л. события, данные кампании имели откровенно организованный хар-р. Во 2-й пол. 1940-х гг. ЦК принял постановления «О журналах “Звезда” и “Ленинград”» (14 авг. 1946), «О репертуаре драматических театров и мерах по их улучшению» (26 авг. 1946), «О кинофильме “Большая жизнь”» (4 сент. 1946), «Об опере В. Мурадели “Великая дружба”» (10 фев. 1948), инициировавшие кампании против лит. и муз. произведений, театр. и кинопостановок, вызывавших недовольство власти. Объектом критики стали произведения, к-рые к.-л. образом обнаруживали недостатки или проблемы сов. действительности, «безыдейные», т. е. не соответствующие задачам идеологизации сов. об-ва (лирич., комедийные, быт. и т. п.), отклоняющиеся от классич. худ. форм и стилей. Доп. импульс кампаниям против худ. интеллигенции придало закрытое письмо ЦК ВКП(б) с изложением секрет. пост. Политбюро о роспуске «Еврейского антифашистского комитета» и призывами к борьбе с «космополитизмом». Передовая статья «Правды» «Об одной антипатриотической группе театральных критиков» (28 янв. 1949) и начатая «дискуссия» «Нужны ли нам литературные псевдонимы?» определили осн. круг «космополитов» среди худ. интеллигенции, в него включались в осн. представители еврейск. национальности. Сценарий кампаний предполагал проведение съездов творч. орг-ций (Союзов писателей, композиторов, художников и т. д.) и их отд-ний, совещаний при ЦК ВКП(б), на к-рых выявляли и осуждали тех, чьи произведения попадали под действие постановлений. Как правило, «обвиняемые» лишались возможности представлять публике свои произведения, их увольняли с работы, исключали из творч. союзов, иногда ссылали или арестовывали. Проведение кампаний в Сибири осложнялось дефицитом заметных худ. произведений и авторов, что делало критику особенно натянутой и требовало актив. участия в кампаниях парт. структур. Вслед за перепечаткой передовых статей из «Правды» в «Советской Сибири» появились собств. статьи (13, 20 сент. 1946) с критикой романов И.П. Шухова и Ф. Олесова, поэзии И.А. Мухачева, Л.Н. Кондырева, Л.Н. Мартынова, Е.К. Стюарт. Особой критике подверглась деят-ть редакций ж. «Сибирские огни», лит. альманахов «Омский альманах» и «Томск», обл. изд-в и отд-ний Главлита за пропуск в печать и публикацию «неправильных» произведений. На заседаниях обкомов и крайкомов обсуждалась репертуарная политика сиб. театров, в результате существенно сократилось кол-во иностр. пьес, более пол. репертуара составили произведения сов. драматургов, зачастую низкого худ. уровня, не пользовавшиеся популярностью у зрителей. В 1949 в рамках «борьбы с космополитизмом» на страницах обл. газет разоблачалась «антипатриотическая» деят-ть мест. и столичных лит. и театр. критиков, а также преподавателей-литературоведов (Ф. и Л. Левиных, Е. Усиевич, Е.И. Беленького и др.), в Барнауле уволены с работы худ. рук. обл. драмтеатра И.Г. Боров, журналист М.И. Юдалевич.

Более серьез. последствия имели послевоен. идеол. кампании для науки и высш. образования региона. В 1947–52 прошло неск. кампаний, осн. содержание к-рых сводилось к изоляции отеч. науки, означавшие на деле отказ от наиболее совр. науч. теорий под предлогом их буржуазности. Первой из них стала кампания, связанная с обвинениями в «антипатриотической и антигосударственной» деят-ти ученых-биологов Н.Г. Клюевой и Г.И. Роскина, к-рые с ведома высш. рук-ва страны передали для публикации в США результаты своих исслед-й по созданию противоракового препарата «КР». Для их осуждения пост. Совета министров СССР и ЦК ВКП(б) от 28 марта 1947 учреждены т. н. суды чести, призванные «повести непримиримую борьбу с низкопоклонством и раболепием перед западной культурой, ликвидировать недооценку значений деятелей русской науки и культуры в развитии мировой цивилизации». Состоявшийся в нач. июня 1947 суд, на к-ром присутствовало 1,5 тыс. чел., являлся мощной пропаганд. акцией. Его результаты по указанию ЦК ВКП(б) следовало обсуждать на парт. собраниях. «Дело Клюевой – Роскина» вкупе с начавшимися в кон. 1948 акциями антисемитизма составили единую кампанию по борьбе с «низкопоклонством перед Западом» и «космополитизмом». В сиб. вузах пересматривались программы и учебники, метод. пособия с целью исключения из них упоминаний о приоритете зарубеж. ученых либо иностр. влиянии на отеч. науку: в Томском гос. ун-те (ТГУ) пересмотрено 90, в Томском политехническом ин-те (ТПИ) свыше 200 программ. За «пренебрежение успехами советской науки» уволены Н.В. Горбань (Омский пед. ин-т), К.Э. Гриневич, А.П. Дульзон (ТГУ), Степанайтис, Фредт, Шейн, Эдельман и др. (Новосибирский пед. ин-т). По т. н. Красноярскому делу («вредительство в геологии») арестованы профессора и преподаватели ТПИ и ТГУ: И.К. Баженов, А.Я. Булынников, Р.Е. Кугель, М.И. Кучин, В.А. Хахлов, Ф.Н. Шахов и др. В результате гонений в кон. 1940-х гг. в Томске оказались вынужденными покинуть Москву историк И.М. Разгон и философ К.П. Ярошевский.

Одновр. с кампанией по борьбе с «низкопоклонством» и «космополитизмом» в стране проходило неск. кампаний, осн. содержание к-рых заключалось в борьбе с «идеалистическими» течениями в науке, напр., генетикой, теорией относительности и квантовой физикой, кибернетикой. В Сибири наибольший резонанс имела сессия ВАСХНИЛ (авг. 1948) и связанная с ней кампания борьбы против генетики и молекуляр. биологии, сопровождавшаяся рядом постановлений ЦК. В соотв. с приказом министра образования С.В. Кафтанова о пересмотре состава биол. кафедр, программ, учебников и библиотечной лит. в ТГУ уволен проф. А.И. Купцов, публично осуждена деят-ть его коллег Н.Н. Лаврова, Л.Г. Марковой, Н.Н. Карташовой, В.В. Ревердатто. Трагично завершилась кампания в Омском сельскохозяйственном ин-те: не выдержав гонений, покончил жизнь самоубийством проф. К.Е. Мурашинский.

Послевоен. К.-и. к. нанесли значит. вред отеч. культуре и науке. Жесткий идеол. контроль существенно сузил возможности деят-ти науч.-пед. и творч. интеллигенции Сибири, способствовал появлению конъюнктурных, зачастую псевдонауч. исслед-й, произведений низкого худ. уровня.

Лит.: Кликушин М.В., Красильников С.А. Анатомия одной идеологической кампании 1936 г.: «лузинщина» в Сибири // Советская история: проблемы и уроки. Новосибирск, 1992; Кузнецов И.С. Сибирские «кондратьевцы» в годы «великого перелома» // Дискриминация интеллигенции в послереволюционной Сибири (1920–30-е гг.). Новосибирск, 1994; Пыстина Л.И. «Буржуазные специалисты» в Сибири. Новосибирск, 1999; Сизов С.Г. Интеллигенция и власть в советском обществе в 1946–1964 гг. (на материалах Западной Сибири): В 2 ч. Омск, 2001. Ч. 1.

И.С. Кузнецов, С.Н. Ушакова

Персональные инструменты
Пространства имён

Варианты
Действия
Навигация
Инструменты