АНТИРЕЛИГИОЗНАЯ ПОЛИТИКА

АНТИРЕЛИГИОЗНАЯ ПОЛИТИКА, система мер идеол., законодат.-правового, орг. и репрес. хар-ра, осуществлявшихся Ком. партией и сов. гос-вом против религии, церкви, верующих в Сов. России (СССР). Осн. составляющие А. п.: 1) идейно-теор. – взгляды основоположников марксизма-ленинизма на религию, церковь, атеизм, програм. установки ком. партии и постановления ее руководящих органов по данным вопросам, 2) законодат.-правовые, регулировавшие отношения гос-ва и церкви, положение религ. орг-ций в стране, права верующих и атеистов, 3) институционные – деят-ть парт., гос. и обществ. органов и учреждений, связанная с решением «религиозного вопроса» в стране – от формирования систем атеистич. воспитания и антирелиг. пропаганды до судеб. и внесудеб. репрессий.

Начало А. п. положено первыми декретами сов. власти: «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» от 23 янв. 1918. Завершением стало принятие союзного закона «О свободе совести и религиозных организациях» (1990) с упразднением Совета по делам религиозных культов при Совете министров СССР. Большинство исследователей выделяет в А. п. 2 больших этапа: 1) 1917 – кон. 1930-х гг., 2) 1940-е гг. – 1990. Для первого характерно отношение к религии, церкви как к полит. опасным институтам и священнослужителям как «классово чуждым элементам» (подрыв основ религ.-церк. институтов, массовые репрессии против священства и рядовых верующих). На втором этапе противостояние сов. полит. системы институтам религии и церкви переводилось в плоскость идеол. борьбы с «антинаучным мировоззрением», достижения цели атеистич. перевоспитания его носителей. А. п. в период своего становления (1917 – сер. 1920-х гг.) характеризовалась открытой конфронтацией сов. гос-ва с осн. конфессиями, прежде всего РПЦ. А. п. периода утверждения тоталитарного режима в кон. 1920-х – кон. 1930-х гг. являлась органичной частью политики «чрезвычайщины», сочетая институцион. разрушение религ. орг-ций с продолжением массовых репрессий против священнослужителей и верующих. А. п. в 1940-х – сер. 1950-х гг. выражалась в осуществлении линии прагматич. либерализации (допущение нек-рой активизации деят-ти лояльных гос-ву конфессий, гл. обр. РПЦ, в воен. и послевоен. годы) при сохранении общего отрицат. отношения к религии и продолжении преследования ряда религ. орг-ций (истинно-православные христиане (ИПХ), свидетели Иеговы и др.). В кон. 1950-х – сер. 1960-х гг. А. п. характеризовалась усилением антирелиг. и атеистич. пропаганды в контексте «перехода к строительству коммунизма». Во 2-й пол. 1960-х – 1990 А. п. проявлялась в масштаб. и постоян. пропаганд. кампаниях в сочетании с рутинным контролем над всеми проявлениями религ. жизни в стране.

Первыми законодат. актами сов. власти были национализированы все церк. и монастыр. земли, отменялись религ. привилегии и ограничения, из ведения Церкви изымались учеб. заведения, регистрация актов гражд. состояния. Декретом от 23 янв. 1918 объявлялись свобода совести, отделение Церкви от гос-ва, из офиц. документов устранялись указания на религ. принадлежность. Разрешалось исполнение религ. обрядов, если они не противоречили обществ. порядку. Религ. об-ва лишались права юр. лица, все их имущество объявлялось народ. достоянием. По Конституции 1918 священнослужители попадали в разряд «лишенцев». Осн. законодат. акт, определивший статус и деят-ть религ. орг-ций, – пост. ВЦИК и СНК от 8 апр. 1929 «О религиозных объединениях», носил в осн. запретит. хар-р. Религ. орг-циям запрещалось создавать кассы взаимопомощи, об-ва по обучению религии, оказывать мат. помощь своим членам, выполнять обряды вне стен молитв. зданий. Вводилась обязат. регистрация религ. орг-ций, их молитв. помещений, священнослужителей и религ. актива.

В 1920–30-е гг. политику в религ. сфере формировали и осуществляли Комиссия по проведению отделения церкви от государства при ЦК РКП(б)–ВКП(б) (Антирелигиозная комиссия при ЦК РКП(б)–ВКП(б)), VIII (V) отдел Наркомата юстиции, отвечавший за проведение в жизнь Декрета «Об отделении церкви от государства и школы от церкви», Постоянная Комиссия по вопросам культов при Президиуме ВЦИК (с 1934 – при ЦИК СССР), VI отд-ние Секретного отдела ВЧК–ГПУ–ОГПУ СССР (затем – III отд-ние Секретно-политического отдела (СПО) ОГПУ, X отд-ние СПО НКВД СССР), «Союз воинствующих безбожников».

А. п. в Сибири соответствовала общегос. политике. С первых дней своей победы новая власть в регионе установила конфронтац. отношения с духовенством и религ. активом всех конфессий. Представители религ. орг-ций подвергались арестам, судеб. преследованиям и самым жестким мерам наказания (вплоть до расстрелов), как правило, по лож. обвинениям. В апр. 1918 за сочувствие и поддержку находившихся в ссылке Николая II и членов его семьи был арестован и предан мученич. смерти епископ Тобольский Гермоген (Долганов). Тогда же за орг-цию выступления верующих против Декрета «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» в Томске арестовали еп. Анатолия, а в Омске – архиеп. Сильвестра. В февр. 1920 были заточены в Иркут. тюрьму 5 видных иерархов Сибири: епископы Томский Антоний, Барнаульский Гавриил, Петропавловский Мефодий, викарий Тобольской епархии Иринарх. В 1925 на Алтае по инспирир. властью т. н. делу Сорочьего Лога (назв. села, где находился «святой» источник, служивший местом массового паломничества верующих) осуждены епископ Барнаульский и Бийский Никодим (Шатунов), сел. священник о. Максимилиан и др. По мере ужесточения избират. законодат-ва к числу подлежавших лишению избират. прав «служителей культа» наряду с духовенством относили и актив. часть прихожан (церк. старосты, хористы и др.), что повлекло увеличение числ. данной категории «лишенцев» в Сибири с 7,1 тыс. в 1927 до 8,2 тыс. чел. в 1929 (ок. 5 % в составе «лишенцев» региона). Сложение церк. сана не гарантировало в дальнейшем от дискриминации и репрессий. Среди бывш. духовенства доля лиц, восстановленных в гражд. правах, до 1936 оставалась ничтожной.

Одно из стратег. направлений А. п. состояло в подрыве экон. основ религ.-церк. орг-ций. В первые послерев. годы началась ликвидация монастырей (к 1922 разогнано 40 из 50 имевшихся в крае обителей), духов. учеб. заведений. В рамках общерос. кампании по «вскрытию святых мощей» осквернены мощи особо почитаемых в Сибири святителей Иоанна Тобольского и Иннокентия Иркутского. Широкомасштаб. акция по изъятию церк. ценностей (1922) вылилась в массовое ограбление Церкви, и не только правосл.; ценное имущество изымалось из костелов, синагог, мечетей. Обирались не только круп. гор., но и небогатые сел. храмы. В авг. 1922 из Томска в Москву было отправлено 32 ящика с церк. ценностями с содержанием драг. металлов весом ок. 2 т. В Красноярске в 1922 было изъято свыше 79 пуд. серебра и 532 бриллианта. Попытки иерархов, духовенства и верующих препятствовать разграблению храмов квалифицировались как контррев. деят-ть. В Томске за противодействие изъятию церк. имущества подверглись аресту и преданы суду 33 священника во главе с еп. Виктором (Богоявленским).

Важной составляющей А. п. в 1920-х гг. стала негласная поддержка властями внутр. раскола в РПЦ на «староцерковников», сохранивших верность патр. Тихону, и «обновленцев» – сторонников сов. реформы РПЦ как эффектив. способа ее ослабления. В Сибири также образовывались параллел. управленч. структуры Церкви, боровшиеся между собой за приходы и верующих. В 1924 в Сиб. кр. у «обновленцев» было 1 158, у «тихоновцев» – 807 приходов. К 1927 соотношение изменилось в пользу «староцерковников». В их юрисдикции находилось 1 566, у «обновленцев» осталось 724 храмов.

С первых лет существования нового режима в практику А. п. вошла агит.-пропаганд. работа, масштабы к-рой постоянно расширялись. Вопросы орг-ции антирелиг. пропаганды неоднократно обсуждались на парт. форумах, получали отражение в постановлениях парткомитетов разных уровней, в т. ч. Сиббюро ЦК РКП(б) (Сибкрайкома) и губ. (окр.) комитетов ВКП(б). Особую активность в антирелиг. пропаганде проявлял Союз воинствующих безбожников – одна из крупнейш. обществ. орг-ций, числ. и размах деят-ти к-рой постоянно возрастали. В Сибири ее числ. за 1920–30 возросла до 130 тыс.

В школе насаждалось антирелиг. воспитание. Отношение к религ. обрядам и праздникам часто разделяло детей и родителей. В 1929 в одной из школ Новосибирска 87 % опрошенных учеников на вопрос, верят ли они в Бога, ответили отрицательно, и только 7 % дали утвердит. ответ. Ок. 39 % детей указали, что в их семьях имеются иконы. Анкет. опрос, проведенный в 2 школах Анжеро-Судженска, показал, что в 49,7 % семей опрошенных учеников сохраняются иконы, 45,6 % ответили, что в их семьях отмечаются церк. праздники, 19,2 % сообщили, что их дома посещают священнослужители.

В 1-е годы сов. власти активно пропагандировалась и внедрялась замена церк. обрядов и праздников советскими. Однако в 1920-е гг. 11 важнейших церк. праздников наряду с сов. оставались днями отдыха, получив статус «особых». Мощное наступление на религию постепенно приносило свои результаты – религ. праздники вытеснялись из быта. Парт. и комсомол. ячейки проводили агитацию, призывая население отказаться от празднования церк. дат. Особенно активно такие акции осуществлялись в 1929, чему способствовало развертывание социалистического соревнования. Взамен религ. традиций внедрялась т. н. сов. обрядность: крестины заменялись октябринами, венчание – комсомол. свадьбами, проводились Антипасхи, крестные ходы уступили место демонстрациям и т. д.

С кон. 1920-х гг. натиск на религ. орг-ции приобрел хар-р планомер. институцион. разгрома. Идеологически он обосновывался «наступлением социализма по всему фронту», пропагандистски – усилившимся сопротивлением священнослужителей и актив. части верующих гос. политике. К традиционным обвинениям конфессий и священства в контрреволюции добавились «вредительство», «сопротивление коллективизации», «развал колхозов», «подготовка антисоветских восстаний» и т. п. Репрессии породили в 1930 массовые формы протеста и сопротивления населения антирелиг. кампаниям. Согласно данным ОГПУ, из прошедших в стране 13 754 протест. выступлений 1 487 были связаны с закрытием церквей и снятием колоколов, из 2 339 выступлений, спровоцир. «изъятием и ущемлением антисоветского элемента», часть связывалась с арестами и высылкой духовенства. 28 апр. 1930 в Новосибирске при закрытии Старокладбищенской церкви сопротивление властям оказала примерно 1 тыс. верующих. С 15 апр. до 7 мая 1930 в с. Бураново Черепановского р-на прихожане, чтобы не допустить арест мест. священника Федоровича, разогнали мест. органы власти. В этот период в Сибири были частыми внесудеб. расправы над священниками, рядовыми верующими. Среди 3,5 тыс. арестованных органами ОГПУ в Зап. Сибири в июне – июле 1931 духовенство составляло 3,5 %. В 1931 сфабриковано дело Союза богоспасающей России, орг-цию к-рого связывали с епископом Ялуторовским Серафимом (Коровин). Вместе с ним обвинялись еще 56 чел., в т. ч. 4 благочинных, 11 священников и 8 монашек. Весной–летом 1933 Барнаульский оперсектор ОГПУ за принадлежность к орг-ции и деят-ти мифич. «Белогвардейского заговора» провел массовые аресты священнослужителей и мирян на Алтае (среди 937 арестованных было 97 «попов и церковников», в т. ч. рук-во Бийской епархии и значит. часть сел. духовенства; из осужденных «тройкой» ПП ОГПУ расстреляны 177 чел., среди них «участники церковно-монархической организации Алтая»). По делу т. н. Союза спасения России, «разоблаченного» в Томске в сер. 1930-х гг., отдана под суд и приговорена к расстрелу большая группа правосл. священников, в т. ч. епископы Ювеналий (Зиверт), Сергий (Дмитриевский). За участие в старообряд. орг-ции «Сибирское братство» были приговорены к разным мерам наказания 283 чел., в их числе 3 старообряд. епископа, 32 священника и др. руководители общин, свыше 70 монахов. Всего в ходе массовой операции НКВД по приказу № 00447 от 30 июля 1937 репрессировано 50 769 «церковников и сектантов», что составило ок. 6,6 % от числа жертв «кулацкой» операции (см. «Большой террор»).

Антирелиг. наступление в этот период стимулировалось необходимостью поиска средств на индустриализацию. В стране проводились широкомасштаб. и целенаправлен. изъятия у религ. объединений земел. участков, всех построек, включая собственно храмы. Бывш. молитвен., монастыр. здания, помещения духов. учеб. заведений и руководящих органов церквей переоборудовали под клубы, библиотеки, красные уголки, но чаще отдавали под склады, зернохранилища, сараи, трактор. мастерские или попросту разрушали. Церк. колокола повсеместно снимали и отдавали на переплавку. К кон. 1930-х гг. в результате А. п. религ. жизнь в Сибири в ее институцион. измерении была практически уничтожена.

В годы Великой Отечественной войны в регионе, как и по всей стране, произошло массовое возрождение религ. общин. Вр. ослабление преследований за веру, начавшееся с 1943 после встречи И.В. Сталина с иерархами РПЦ, позитивно сказалось на деят-ти религ. орг-ций. С 1943 по 1948 последовательно воссозданы Новосибирско-Барнаульская, Омско-Тюменская, Красноярская, Иркутская епархии. С разрешения властей возобновили свою работу храмы РПЦ: 15 – в Кемеровской, 14 – в Тюменской, 13 – в Иркутской, 6 – в Новосибирской, 5 – в Омской, 4 – в Томской, 3 – в Читинской обл., 16 – в Красноярском и 11 – в Алтайском кр. Тем не менее числ. открытых в Сибири церквей значительно уступала соотв. показателям в европ. областях страны.

Подавляющее большинство религ. орг-ций, не связанных с РПЦ, не получило офиц. разрешения на свою деят-ть. В Зап. Сибири открылись всего 2 старообряд. церкви белокриницкого согласия (Новосибирск, Томск), 2 мусульм. мечети (Новосибирск, Омск), 2 синагоги (Омск, Новосибирск), зарегистрировано от 1 до 5 в каждой области (крае) поместных общин церкви Евангельских христиан-баптистов (ЦЕХБ). В это время в Сибири не был открыт ни один католич. костел, не добились регистрации общины меннонитов (единично они стали регистрироваться только в 1970-е гг.), лютеран (первая община в регионе стала законно действовать в 1972), адвентистов, пятидесятников, старообрядцев-беспоповцев. На протяжении всего послевоен. периода в крае незарегистрированных религ. об-в, действовавших явочным порядком, было в неск. раз больше, чем разрешенных орг-ций, осн. часть к-рых составляли приходы РПЦ.

В 1940-е гг. для проведения А. п. создавались новые гос. структуры – Совет по делам Русской православной церкви (1943) и Совет по делам религиозных культов (1944), объединенные в 1966 в один Совет по делам религий при Совете министров СССР. Они выполняли функцию посредника в отношениях между гос-вом и религ. орг-циями, но фактич. были осн. контролирующими органами. На местах – в областях, краях – эти структуры были представлены уполномоченными, к-рые сосредоточивали в своих руках контроль над религ. орг-циями и вмешивались во внутр. жизнь последних. Уполномоченные координировали свою деят-ть не только с парткомами, но и органами внутр. дел и госбезопасности. ВЧК–ОГПУ–НКВД–МГБ–КГБ были актив. субъектами А. п., занимаясь не только неглас. контролем, вербуя агентов внутри религ. об-в, собирая, фабрикуя и применяя «компромат» против руководителей и активистов, но и выполняя свойственную им функцию организатора репрессий. Последняя выполнялась и в послевоен. период, хотя и в несопоставимых с довоен. уровнем масштабах. В 1948–1950 в Сибири были арестованы и обвинены по полит. мотивам неск. священников РПЦ, проводились почти войсковые операции (с окружением, прочесыванием местности, сжиганием жилищ, крестов, икон, древ. книг и арестами) против старообрядцев Белотаежной пустыни в Томской обл. и Дубчесских скитов в Красноярском кр. (1951). В 1949 и 1951 из европ. части страны были высланы большие группы представителей «Свидетелей Иеговы» и расселены в Иркутской (6 245 чел.) и Томской обл. (3 118 чел.), истинно-православных христиан и истинно-православной церкви – в Тюменской (391 чел.) и Томской обл. (448 чел.), Красноярском кр. (147 чел.).

Кон. 1950-х – нач. 1960-х гг. ознаменовался новым широкомасштаб. не только идеол.-пропаганд., но и институциональным наступлением на религ. орг-ции. За 1960–68 в по стране были ликвидированы, сняты с регистрации 5 588 правосл. церквей, или 43 % от имевшихся к нач. указанного периода, 69 католич. костелов, 69 лютеран. храмов, 27 синагог, закрыто 28 монастырей, неск. духов. учеб. заведений. В регионе сеть правосл. приходов также сократилась. В 1950 действовала 91 правосл. церковь, в 1965 на тер. Тюменской, Омской, Новосибирской, Кемеровской, Томской, Читинской, Иркутской обл., Алтайского и Красноярского кр. осталось всего 59. За следующее 15-летие к ним прибавилось всего 8 храмов.

В борьбе против свободы совести гос-во использовало законодат.-правов. институты таким образом, чтобы они служили целям А. п. Сов. законодат-во о культах практически полностью парализовало жизнь религ. орг-ций в СССР. Право разрешительной регистрации давало гос-ву возможность манипулировать числ. религ. об-в. Существовал список конфессий (Свидетели Иеговы, пятидесятники, ИПХ–ИПЦ, иоанниты и др.), чьи орг-ции не подлежали регистрации как антигос. и (или) «изуверские». Объединения разрешенных к существованию конфессий регистрировались также крайне редко и неохотно. К незарегистрированным орг-циям применялись меры уголов.-адм. хар-ра как к нарушителям сов. законодат-ва о религ. культах: их собрания разгоняли, руководителей и активистов об-в подвергали штрафам, задерживали, отдавали под суд. В кон. 1950-х –1960-е гг. гос-во усилило преследования членов религ. объединений: в уголов. и адм. законодат-во внесен ряд соотв. статей. В 1960–70-х гг. против верующих особенно часто применялись ст. 142 («Нарушение законов об отделении церкви от государства и школы от церкви») и 227 («Посягательство на личность и права граждан под видом исполнения религиозных обрядов») Уголовного кодекса РСФСР. По ним в Сибири были осуждены руководители и активисты Совета церквей евангельских христиан-баптистов, Свидетелей Иеговы, церкви адвентистов седьмого дня и пятидесятников. В Омской обл. в 1962–64 было рассмотрено 8 дел с применением ст. 227, по к-рой более 20 чел. получили наказание в виде отбывания в лагерях сроком 3–5 лет. Верующих привлекали к уголов. ответственности за распространение заведомо ложных и порочащих сов. действительность сведений, антисов. агитацию и пропаганду, нарушение обществ. порядка, отказ получать паспорта, служить в армии, тунеядство и бродяжничество и др.

Гос-во жестко контролировало мат. сторону жизни зарегистрир. об-в, не имевших статуса юр. лица. Земел. уч-ки, постройки, доходы духовенства облагались высоким налогом. Власти часто находили нарушения в хоз. деят-ти зарегистрир. приходов, обвиняли священнослужителей в сокрытии доходов. В разное время как нарушителей финанс. дисциплины власти пытались отдать под суд благочинного Алтайского кр. В. Голосова, руководителя Иркутской епархии архиеп. Вениамина (Новицкого), Новосибирского еп. Доната (Щеголева).

В 1970–80-е гг. органами КГБ проводилась работа по дискредитации и ликвидации т. н. религ. диссидентства. Его представителями считались отд. члены офиц. признанных гос-вом конфессий, выступавшие против бесцеремон. вмешательства гос-ва во внутр. жизнь религ. орг-ций, а также против позиции своего церк. рук-ва, безропотно принимавшего такое вмешательство. В РПЦ возникновение диссидентства связано с деят-тью Г. Якунина, Н. Эшлимана, Д. Дудко и др. По данным спецслужб, нек-рые служившие в сиб. храмах священники, в т. ч. сиб. иерархи – архиепископы Иркутский Вениамин (Новицкий) и Новосибирский Павел (Голышев), симпатизировали взглядам этих диссидентов. Наиболее мощное движение диссидентов возникло в ЦЕХБ, что привело к офиц. расколу в ней в 1961. Баптисты создали Комитет в поддержку узников совести. Материалы о преследовании верующих они передавали в зап. печать. Против руководителей и сторонников отколовшейся от Всесоюз. Совета ЕХБ части церкви гос-во через КГБ вело борьбу (аресты, судеб. приговоры, убийство в тюрьме алт. баптиста Н. Хмары). Судеб. и внесудеб. преследование верующих этой церкви в Сибири продолжалось с 1963 (первые процессы над баптистам-раскольникам в Барнауле и Славгороде (Алтайский кр.)) вплоть до 1980-х гг.

Идейным вдохновителем и организатором А. п. являлась Ком. партия. В решениях парт. съездов, в т. ч. в 3-й Программе КПСС (1961), пленумов по идеол. вопросам ставилась задача усиления антирелиг. воспитания населения страны. Принят ряд спец. пост. ЦК ВКП(б)–КПСС «Об организации научно-просветительской пропаганды» (1944), «О крупных недостатках в научно-атеистической пропаганде и мерах ее улучшения» и «Об ошибках в проведении научно-атеистической пропаганды» (1954), «О мерах по ликвидации нарушений духовенством советского законодательства о культах» (1960), «О мероприятиях по усилению атеистического воспитания населения» (1964) и др., актуализировалась антирелиг. работа. К выполнению постановлений привлекался широкий круг гос. (советы всех уровней, милиция, органы госбезопасности, финанс. и налог. службы), обществ. (комсомол, профсоюз, об-во «Знание», советы атеистов), парт. орг-ций и учреждений. Постоянно усложнялась и бюрократизировалась система антирелиг. агитпропа. Помимо агит.-идеол. отделов парткомов к ней в разной степени были подключены все воспитат.-образоват. учреждения (от дет. садов до вузов), культур.-досуг. центры (клубы, б-ки, избы-читальни, дома культуры, театры, киноустановки), СМИ (газеты, журналы, радио, телевидение). Они проводили атеист. и антирелиг. мероприятия – лекции, семинары, классные часы, лектории и кинолектории, обществ. читки, выставки лит., диспуты, выпускали агит. листки, публиковали статьи, обличит. заметки, фельетоны и т. д. Устраивались т. н. суды общественности над религ. активистами. Значит. часть антирелиг. мероприятий, пропаганд. материала отличалась низким теор. уровнем.

В акад. и вузов. центрах развернулась «научно-исследовательская» работа по проблемам религии и атеизма. В стране в 1960–90 были защищены сотни канд., докт. диссертаций ист.-филос. плана, изданы большими тиражами монографии, сб. статей, брошюры, в целом направленные на дискредитацию религии и Церкви и показ их «исторической бесперспективности в социалистическом обществе».

Проводившаяся в теч. 70 лет А. п. имела вполне очевидные следствия. Произошло массовое отторжение людей от религии. К нач. 1990-х гг. результаты атеизации в стране и в Сибири выразились в сокращении числ. верующих и кол-ва религ. орг-ций, снижении участия в церк. обрядах, замене у большинства населения религ. мировоззрения на рационально-безрелиг. За годы сов. власти подверглись разгрому традиц. институты, каналы и формы религ. социализации, неск. поколений людей выросли в условиях отсутствия положит. знания о вере. Сохранившиеся церк. институции оказались частично дискредитированными вынужден. политикой приспособления к сов. строю.

Сов. историография понятиями антирелиг. и, особенно, антицерк. политика предпочитала не пользоваться, считая приоритетными тематику атеист. воспитания, этапы его становления, преодоления религ. пережитков и т. п. Осн. направления и проявления А. п. на разных этапах сов. истории получили широкое освещение в совр. науч. лит. В трудах Л.Л. Регельсона, Н.Н. Покровского, С.Г. Петрова, Д.В. Поспеловского, М.И. Одинцова, М.В. Шкаровского, О.Ю. Васильевой, Н.А. Кривовой, Т.А. Чумаченко и др. рассматривается положение РПЦ в условиях ее преследования со стороны сов. гос-ва. О преследованиях урал. и сиб. старообрядчества в ХХ в. писали Н.Д. Зольникова, Ю.В. Боровик, И.В. Куприянова и др. О.А. Лиценбергер анализирует аналог. политику относительно католич. и евангельско-лютеран. церквей. Зарубеж. авторы акцентировали внимание на показе антигуман. сущности ком. режима через освещение преследования в СССР религ. орг-ций и верующих (У. Флетчер, М. Бурдо, Р. Конквест, В. Заватски и др.). А. п. на регион. сиб. материале исследуется А.В. Горбатовым, О.А. Гайлит, Н.А. Неживых, А.И. Савиным, Л.И. Сосковец и др.

Лит.: Долотов А. Церковь и сектантство в Сибири. Новосибирск, 1930; Политбюро и церковь. 1922–1925 гг.: В 2 кн. Новосибирск; М., 1997, 1998; Лютеране в Сибири. Омск, 2000; Протестантизм в Сибири: история и современность. Омск, 1998; Документы по истории церквей и религиозных объединений в Алтайском крае (1917–1998 гг.). Барнаул, 1999; Советское государство и евангельские церкви Сибири в 1920–1941 гг. Документы и материалы. Новосибирск, 2004.

Л.И. Сосковец